Гиперборейская Скрижаль - Страница 21

Доска тут же ожила, осветившись идущим изнутри белым светом. И на ней проявились черные символы, похожие на письмена времен Последней гиперборейской династии.

Хина несколько минут, позабыв обо всем и потеряв всякую осторожность, заворожено наблюдала, как по загадочной доске бегут, словно колонны светящихся паучков, строчки, сложенные из непонятных знаков. Затем женщина вытащила кристалл из гнезда.

Доска погасла.

Хина снова вставила кристалл в отверстие.

И доска опять засветилась.

Хина начала вращать кристалл в разные стороны. Тот послушно поворачивался в гнезде вместе со штифтами. Вдруг на доске появились шесть зеленых треугольников. Тогда диссертантка несколько раз ткнула в каждого из них пальцем.

И место треугольников тут же заняли шесть желтых кружков.

Хина нажала на один из них.

И тот превратился в красный ромб, а среди бегущих по доске символов появились схематические изображения зодиакальных созвездий.

"Наверно, мне в руки попал какой-то навигационный прибор гиперборейцев, - предположила Хина и вытащила кристалл из доски. - Довольно веское доказательство наличия у них развитой технологии. Оно опровергает все придуманные нами доселе теории. За такую находку меня ждет обалденная слава. Но я буду скромна. И стану давать не более пяти-шести интервью за день".

Есть ли на свете что-либо более могущественное, чем силы Природы?

Есть.

Имеет ли имя такая всепобеждающая мощь?

Имеет.

Ее имя - бюрократия. Воля чиновника дотянется до своей жертвы сквозь космическую бездну, пройдет невредимой через бурю, землетрясения, взрывы вулканов и глобальные эпидемии. Ни одна криминальная группировка, ни одна спецслужба, ни одна корпорация, ни одно общественно-политическое или религиозное объединение, ни один из гениев-одиночек, даже проявив чудеса героизма и стратегической расчетливости, не в силах противостоять обычной, будничной работе серой массы из сотен миллионов обезличенных единиц бюрократического аппарата.

В том, что против бюрократии бессилен любой природный катаклизм на собственном опыте убедились сотрудники Института военной истории.

Чего стоили одни только проверки имущества Института всяческими комиссиями, с изрядным постоянством присылаемыми сюда различными ведомствами.

Большого смысла в таких проверках не имелось, поэтому они проводились особенно скрупулезно. Ибо только подобная скрупулезность, как ни что иное, придавала оным вид серьезных и необходимых мероприятий.

Вот и сегодня Институт посетила очередная группа проверяющих - присланная Министерством науки контрольно-ревизионная комиссия.

По распоряжению Мануилова ее должен был сопровождать Даниил. И тот с раннего утра ходил вместе с комиссией по этажам третьего корпуса, с которого ее члены решили начать проверку Института.

В этом корпусе велась производственная деятельность. И он являлся единственным свободным от людей зданием Института, поскольку все лаборатории, склады и цеха данного корпуса обслуживались исключительно роботами.

Содержимое корпуса члены комиссии проверяли весьма обстоятельно. Начали с его верхних этажей. И только к полудню комиссия и сопровождающий ее Даниил добрались до вестибюля первого этажа.

Тут наш герой вспомнил, что не запустил отключенную на время проверки систему, регулирующую движение роботов-погрузчиков внутри корпуса.

Пульт, с которого запускался пакет программ, обеспечивающих движение погрузчиков, находился на втором этаже. И Даниил немедленно отправился туда, весьма невнятно объяснив членам комиссии необходимость своей отлучки и оставив их - недовольных непредвиденной задержкой на пути к следующему корпусу - дожидаться диссертанта в вестибюле.

Эта отлучка спасла Далю жизнь.

Когда накаченные психостимуляторами люди Наджиба-Топора ворвались в третий корпус, они тут же открыли беспорядочную стрельбу по членам комиссии, сопровождая их гибель воинственными воплями, выражающими великую радость по поводу происходящего.

Только не совсем вменяемым состоянием партизан можно было объяснить их столь нелепое поведение, поскольку не имелось ни единой причины, оправдывающей применение ими оружия.

Во-первых, никто из жертв нападения не выказал ни малейшего стремления к отпору. А во-вторых, убийство членов комиссии ни на шаг не приблизило боевую партизанскую группу к выполнению порученного от Людоеда задания.

А за его срыв лидер кали-йогов вполне мог отправить участников нападения на тот свет весьма жестоким способом.

- На кой нам жмурики, правомерные?! - Наджиб-Топор озадаченно смотрел на трупы членов комиссии, словно не мог понять, откуда они здесь взялись. - Нам, братва, нужен живой "академик". Он нас должен провести к нужному месту. За каким лысым хреном вы всех замочили, раздолбаи!? Гуру Людоед, благой заботой коего мы служим Кали-маме, с нас шкуру снимет за это. И тогда - хана не только нашей шкуре, но и нашей карме, которая окажется в самом говне череды перерождений.

- Собрат командир! - окликнул Наджиба-Топора рядовой боевик Барабан, единственный, кому пришло в голову проверить содержимое памяти тумбы, на чей экран выводила данные систем, фиксирующая вход в здание и выход из него. - Здесь еще какой-то хмыреныш шарится.

- Кто? - спросил Наджиб-Топор, вытаскивая из кармана список, полученный от Кароглы.

- Даль, - сообщил Барабан.

Наджиб-Топор сверился с списком и воскликнул:

- О-о! Это как раз тот, кто нужен!

Кали-йоги обрадовано заулыбались.

- Значит так, собратья, предупреждаю: "академика" брать исключительно живым и здоровым, - сказал Наджиб-Топор. - Иначе придется шерстить соседний корпус. А там охрана покруче и народу побольше - шуму будет не меряно. Вперед, пацаны, найдите этого фрукта и притащите сюда. Да пребудут с нами Шива-папа и Кали-мама!